В.А.Чудинов

Христианство зародилось в недрах ведизма. «Что ж касается третьего из выводов, которые делает учёный, то он может породить и смятение в умах, и надежду. Смятение - у неоязычников. И у тех, которые состоят с ними в обоюдной непримиримой вражде. То есть, у ретивых не в меру ревнителей современного официально-церковного, узкоконфессионального христианства (последние бывают, впрочем обличаемы даже официальной церковью как «обрядоверы» и «батюшкопоклонники». А надежду - в душах глубоко и осознанно верующих православных христиан» (ПА2, с. 116). «Какое же открытие совершил Чудинов? Он обнаружил поразительную ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ между ведическим и православным канонами. И даже, расшифровывая ведические и христианские тайные надписи, выявил процесс поэтапной последовательной передачи ряда богословских понятий» (ПА2, с. 117).  Да, именно это меня интересовало как культуролога прежде всего.

Далее перечисляются мои исследования ведических крестов, дохристианского иконостаса, знаков священнического  достоинства у жрецов, установление факта дарения священных предметов между представителями ведического и христианского учений. «Но самое поразительное открытие Чудинова представляют, наверное, предметы «двойного назначения», как это называет исследователь. А именно: христианские иконы и ладанки, на которых наряду с изображениями Христа и святых имелись также изображения и ведических богов; камни, посвященные богам этим, на которых начертан и крест христианский православный. Причём, он выбит на камнях этих многовековых вовсе не христианскими священниками, но самими волхвами русскими, что и обозначено тайнописью. Ибо волхвы полагали христианство естественным продолжением ведизма, реализацией - исполнением на практике - всех древних его пророчеств о Дажьбоге, Сыне Сварога Небесного» (ПА2, с. 121).  Собственно говоря, таким был материал, мне осталось только подтвердить этот факт и прокомментировать его.

Дмитрий Логинов особо выделяет проблему: в какой храм была введена Мария? Священник Александр Мень подчеркивал, что «введение Марии в иудейский храм и, тем более, во святая святых - в реальной жизни не могло состояться, потому что это категорически запрещает иудейский закон, по которому священнослужителями могут становиться лишь лица мужского пола. Итак, в иудейский храм Пресвятая Дева введенной быть не могла. Но праздник «Введение богородицы во храм» отмечается и поныне. Тогда в какой же храм была введена Мария? Исследования Чудинова показали: во храм славянский ведический - в святилище древнерусской богини Макоши» (ПА2, с. 123).

Действительно, именно такие надписи были на самих иконах, сопровождающих данный праздник.

«Русские православные (Правь славили) ведисты веровали всегда в Мать Макошь, рождающую богов. При этом они почитали Ее как Деву, поскольку ведали, что боги рождаются по-другому, нежели смертные. Естественно, что волхвы уверовали и в то, что Она родила и Сына Самого Бога Всевышнего. Тем более, что такое Событие было предсказано ведическими мифами о Даждьбоге, Сыне Сварога Небесного. И, дабы свершилось это предреченное великое Рождество, великая Мать воплотилась в земную деву - в Деву Марию. Но после вознеслась на небо, как и Ее Сын» (ПА2, с. 124-125). Как видим, тут снова звучат крупицы Северной Традиции.

«Красноречивый факт: русские православные христиане почитали Богородицу испокон. А вот византийцы, хотя и тоже называвшиеся православными, сначала премного спорили, как им именовать Марию: Богородицей или только лишь «Христородицей», как это придумал ересиарх Несторий. Потребовалось осуждение несторианства на III Вселенском соборе, чтобы весь православный мир начал говорить «Богородица». То есть - такое именно слово, какое было на Руси в ходу еще за тысячелетия до Христа. Так что это еще вопрос: какая церковь училась у какой - русская у византийской или византийская у русской. Католики же вообще начали называть Марию не только Святая Дева, но также и Богородица, лишь с конца позапрошлого века» (ПА 2, с. 125). Тоже весьма интересный пассаж. О культе Богородицы в древнейшей Руси до этого места в книге Логинова я ничего не знал. Это тоже - знание, сохраненное Традицией.

Глас вопиющего в научной «пустыне» и палинодия. В этом разделе пересказывается содержание книги ПАЛ, так что данное изложение я опущу. Оставлю лишь наиболее сильную аргументацию. «Однако возвратимся к исследованиям Чудинова. Они представляют собой, на мой взгляд, один из мощнейших факторов реализации палинодии. Открытие учёного показывают структуру первоначальной веры, а также факт, что наши прямые древние - а также и не такие древние - предки действительно ее придерживались. Но сам Валерий Алексеевич ни о каких палинодиях ничего не заявляет. Как и подобает учёному, он осторожен в суждениях и чуждается тенденционности. Поэтому в книге «Тайнопись...» содержатся приведенные выше выводы, но нет решительного обобщения их, которое, на мой взгляд, напрашивается. А именно:

- коли у священства ведического и христианского на Руси были сходные знаки священнического достоинства,

- если язык сакральный, используемый тем и другим священством, являл собою, как это называет Валерий Алексеевич, «руны Макоши»,

- если ведические и христианские храмы обменивались богослужебными предметами,

- если, наконец, были священные предметы «двойного предназначения», то есть, для поклонения и почитания как христианами, так и последователями ведизма,

- то - тут уже не о «двойном назначении» приходится говорить! А просто это была одна единая вера на Руси. Две стороны единого Православия. Две ступени единого Посвящения: низшая - почитание богов-Сил, как покровителей отдельных сторон деятельности человечества и хранителей природной гармонии; высшая - поклонение Богу Триединому Всевышнему, Творцу и мира природы, и людей, и богов. Предание Руссской Северной Традиции сохранило именно такое знание о положении дел в период так называемого «двоеверия» на Руси» (ПА2, с. 131-132). Разумеется, я такого обобщения не сделал, да и сейчас не сделаю, поскольку исхожу не из Традиции, а из наличного материала. А  меня его пока маловато для того, чтобы сделать подобный вывод. Иными словами, я рад, когда мои выводы подтверждаются Традицией, но вовсе не намерен делать их, исходя из Традиции, поскольку тогда пропадёт независимость двух разных подходов.

На этом книга не заканчивается и обсуждает еще ряд вопросов о том, какие ереси были занесены на Русь в XIV веке. За этим разделом следует довольно интересное послесловие, написанное скорее в философском ключе. Выделю в нем одну ключевую фразу Логинова: «Ведизм и христианство - близнецы-братья. Нет в христианстве ничего не ведического» (ПА2, с. 146). Имеются и два приложения - силлабарий рун Макоши и Хартия Русского общества.

Обсуждение. Итак, впервые я познакомился с книгой, больше половины которой посвящено рассмотрению моего творчества. Это уже не просто ссылки на мои работы, которые появились в самиздатовской литературе пару лет назад, а в трудах кандидатов наук - только с этого года, но аргументированный анализ моих достижений. В этом смысле данная книга является первой работой такого рода.

Я и раньше писал о том, что мои публикации в 2006 году были признаны Русской Северной Традицией. Однако тогда Дмитрий Логинов заявил об этом устно. Теперь он подтвердил тоже самое письменно, да еще в развёрнутой форме. Это даёт мне возможность говорить о моем не только фактическом, но уже и юридическом признании определенной и очень важной подсистемой русской культуры - подсистемой древнейшей русской веры, ибо Дмитрий Логинов является одним из ее рукоположенных представителей.  И я очень дорожу этим признанием, ибо оно показывает, что я двигаюсь в правильном направлении.

Замечу, что хотя автора данного аналитического исследования интересовали в первую очередь вопросы истории религии, но оно выполнено в классических канонах методологии науки: рассмотрена методика проведения моих изысканий, основные результаты исследований, тот вклад в науку, который незаметен читателям отдельных статей на сайте, поскольку их больше интересуют некоторые сиюминутные частности, а также пересмотр ряда положений, прочно засевших в нашем общественном сознании. Так что я могу поздравить своего коллегу с блестяще проведенным методологическим эссе.

Естественно, что я всё-таки работаю не в жанре истории религии, а в рамках истории русской культуры, то есть, провожу научные исследования. Именно это Дмитрий Логинов замечает и оценивает прежде всего. И это как раз то, чего не хватает многим моим оппонентам: одним в силу их неопытности, другим - в силу политических пристрастий (они полагают, что русские даже в древности не могли быть источниками культуры всей Евразии!), третьим - в силу конкуренции (я, например, не предполагал, что наибольшую ревность ко мне станет проявлять такой же исследователь древнерусской культуры, А.И. Асов), четвертым - в силу зашоренности в рамках определенной парадигмы (как, например, А.А. Бычкову и П.В. Тулаеву). Академические эпиграфисты, при том, что они сами исследовали довольно большой пласт русской письменной культуры, не хватило кругозора, чтобы отказаться от ложной атрибуции надписей русской руницей как скандинавских рун (например, Е.А. Мельниковой). Иными словами, мои оппоненты всё-таки смотрят на мои достижения со своей колокольни, им не хватает объективности, которая и была продемонстрирована в данной книге.

Естественно, что в ней были проанализированы далеко не все результаты: по исследованию русского языка, по выявлению сакральной географии,  по возвращению вышедших из употребления древнерусских слов и т.д. Но это было сделано вовсе не по тому, что Дмитрий Логинов не заметил этих аспектов, а в силу определенной нацеленности книги на доказательство своевременности и важности палинодии. И этот аспект, насколько я могу понять, обоснован содержанием книг Коннера и моими достаточно доказательно.