В.А.Чудинов

Отношение А.А. Бычкова к академической науке. Данный исследователь вряд ли симпатизирует существующей отечественной академической науке. В качестве примера он избрал произведение Константина Багрянородного, которое трижды переводилось на русский язык (ЛАС, ЛАТ, ЛИТ). В этих переводах он отметил несколько несоответствий. «В первом издании Святослав – брат Игоря, во втором и третьем – его сын. В первом Киев называется Самбатом. Во втором Киев называют и Самватом. В третьем издании только Кремль Киевский называют Самват.

В первом издании: «… выходят их князья со всеми россами из Киева и отправляются в полюдье, которое называется гирой, и именно в славянские страны тиверцев (Бербианон), дреговичей (Дрокгоубитон), кривичей (Крибитцон), северян (Сербион) и остальных славян, которые платят дань россам». Во втором издании: «… и отправляются в полюдье, то есть круговой объезд, и именно в славянские земли вервианов, другувитов, кривичей, севериев и остальных славян, платящих дань руссам». Из первого издания ясно, что полюдье у руссов называется гирой. Второе издание дает нам лишь объяснение, что такое полюдье, и не более того. В первом издании непонятно, откуда взяты тиверцы, если из подлинника приводятся вервяне? Второе издание более правильно отражает названия племен, но откуда берутся северии (северяне), раз в подлиннике были сербии?

Еще интереснее третье издание: там сербиев нет уже даже и в греческом тексте. Исправлено на основании «исторической правды». Исправлен (читай: «фальсифицирован») текст подлинника, издаваемый Академией наук! На основании того, что издатель желает считать исторической правдой! И этот искаженный текст отныне студенты считают первоисточником!» (БКР, с. 394-395). Иными словами, достаточно одного слова, отсутствующего в тексте перевода источника, чтобы назвать перевод фальсификатом. Вероятно, сам данный исследователь ни одной подобной ошибки допустить не может. С другой стороны, я полагаю, что критика А.А. Бычкова вполне справедлива, и что академическая наука вполне в духе Г.С. Гриневича или А.И. Асова генерирует мифы от собственного лица. Замечу, что данным мифотворчеством занимаются именно ученые РАН!

Явная ложь А.А. Бычкова. На с. 299 А.А. Бычков приводит изображение грамоты и пишет: «Новгородская область. Старая Русса. Берестяная грамота XIV века. Публикуется впервые» (БКР, с. 299).

Рис. 1. Мое чтение надписи на грамоте из Старой Руссы

Первый вопрос, который невольно возникает у читателя, это в отношении грамоты: неужели А.А. Бычков ее нашел в качестве археолога? Нет, археологом он никогда не был. Впервые эта грамота была опубликована в 1992 году в работе (НОВ), затем ее опубликовал в 1997 году М.Л.Серяков (СЕР, с. , затем в 1998 году я дал ее чтение (ЧУН, с.107), которое здесь привел на рис. 1. Мы читаем: НЕ РОДИЛА ТАТА КА СЬРОКУ-ТА! то есть НЕ РОДИЛА ТАНЯ К СРОКУ-ТО! и понимаем, что, скорее всего, данный донос писала одна женщина на другую, например, свекровь сыну на невестку. Можно отметить относительную редкость такого относительно большого чисто слогового текста на бересте. Позже я повторил это чтение в работе (ЧУП, с. 80, рис. 34-5) в 2000-м году. Таким образом, данная грамота до ее публикации А.А. Бычковым уже была опубликована не менее четырех раз, и этот автор никак не мог дать ее первую публикацию. Кроме того, он нарушил авторское право человека, который ее обнаружил в земле и опубликовал впервые. Тем самым, помимо лжи мы имеем здесь дело и с юридическим казусом.

Я могу лишь предположить, как он случился: видимо, А.А. Бычков просканировал на компьютере изображение из работы (НОВ) вместе с подписью к рисунку, не удалив надписи «Публикуется впервые». Иными словами, речь идет не о покушении на чужие авторские права, а лишь об элементарной небрежности. Но факт остается фактом: А.А. Бычков не опубликовал впервые и не имел права публиковать впервые чужую находку. А теперь пусть судит читатель, можно ли отнести слова «Не исправлен (читай: «фальсифицирован») текст подлинника, издаваемый А.А. Бычковым! На основании того, что автор книги желает считать исторической правдой! И этот искаженный текст отныне студенты считают первоисточником!» к самому А.А. Бычкову.

Точно так же я могу предположить, как случилось удаление слова «сербион» из текста Г.Г. Литаврина: этот автор не понял, идет ли речь о сербах или северянах, и на всякий случай решил опустить непонятное слово. С моей точки зрения, и ошибка Г.Г. Литаврина, и ошибка А.А. Бычкова весьма незначительны и касаются очень мелких фактов: либо присутствия ненужного слова, либо его отсутствия. Обычно исследователями допускаются куда более серьезные промахи.

Приписывание А.А. Бычковым осетинского происхождения рязанцам. Еще один любопытный пример подтасовки А.А. Бычков демонстрирует на другом рисунке (БКР, с. 300, нижняя иллюстрация). Сам рисунок воспроизведен не лучшим образом, а подпись под ним гласит: «Глиняный горшок из Аликаново (Рязанская область) с рунической надписью на неизвестном языке (рисунок из «Археологических известий и заметок». 1897. № 12). В рязанской земле жили не только рязанцы, но и ерзянцы. Г.Ф. Турчанинов прочел эту надпись, и оказалось, что она выполнена не на русском, а на осетинском языке» (БКР, с. 300). Замечу, что село на самом деле называется «Алеканово», а народ «эрзя», и при этом народ эрзя относится к угро-финским, а не иранским. Так, Р.А. Агеева поясняет: «к тому же иранскому корню, что и –мурт в слове удмурт восходит и название мордва, ед.ч. мордвин… Собственно же мордовское самоназвания – это эрзя и мокша – два отдельных мордовских племени. Эрзя – этноним неясной этимологии…» (АГЕ, с. 64). Итак, термин «эрзя» угро-финский, хотя и не вполне ясный, но не иранский. Так что к осетинам он не имеет ни малейшего отношения, а угро-финского чтения Г.Ф. Турчанинов не давал.

Что же касается надписи, то вот что пишет об этом Е.С. Галкина: «Чаще всего алекановские надписи пытались прочитать как скандинавские руны, но безуспешно. Не получили они прочтения и через тюркское руническое письмо. Граффити не горшке удалось прочитать только Г.Ф. Турчанинову как сармато-аланское письмо: первые восемь букв достоверно читаются как СЛАВУТИЕ. Можно трактовать это как имя хозяина горшка. Однако до окончательных выводов еще далеко» (ГАЛ, с. 356). На мой взгляд, в этом чтении есть два смущающих обстоятельства: первое: из 14 знаков прочитано лишь 8, то есть чуть больше половины, и контекст прочитанного слова неясен; второе – неясное, почему слово СЛАВУТИЕ приписывается именно осетинскому языку. Почему, например, не предположить, что прочитано слово СЛАВУТИЧ (то есть Ч принято за Е), то есть, что слово написано по-славянски? Вообще говоря, не прочитанный целиком текст всегда оставляет место для домыслов, поэтому эпиграфический полуфабрикат вряд ли следует принимать во внимание, особенно для выведения каких-то важных заключений, например, об осетинской принадлежности рязанцев. Поэтому слова «удалось прочитать» можно понять как необоснованный комплимент Г.Ф. Турчанинову.

Таковы мои претензии как рецензента книги А.А. Бычкова. Но, разумеется, я весьма удручен как эпиграфист. Первое славянское чтение надписи из Алеканово дал Г.С. Гриневич, прочитав НАДОБЕ ЗАКРЫТЬ, ВЪ ЧЕЛО ВЪСАДИВЪ (ГРС, с. 11, рис. 4). Как бы ни относиться к этому чтению, но прочитаны все 14 знаков и получился вполне приемлемый смысл. По всем эпиграфическим критериям чтение Г.С. Гриневича ЛУЧШЕ, чем полуфабрикат Г.Ф. Турчанинова (из которого неясна даже принадлежность прочитанного слова к частям речи). Таким образом, была предпринята попытка славянского прочтения, что гораздо больше соответствует этнической принадлежности рязанцев, эта попытка оказалась успешнее, чем попытка Г.Ф. Турчанинова, но о ней говорить среди исследователей не принято. Почему? Потому, что Г.Ф. Турчанинов входит в небольшой круг признаваемых эпиграфистов, даже если читает неверно (а его неверному чтению у меня есть ряд доказательств), а Г.С. Гриневич туда не входит, даже если читает верно. То есть Г.Ф. Турчанинов с точки зрения историков есть «белая кость», а Г.С. Гриневич – «черная». Кроме того, для современного весьма искаженного сознания историков-исследователей этническая принадлежность рязанцев к эрзя, то есть мордве, или к осетинам, то есть к кому угодно, кроме русских, предпочтительнее, чем их принадлежность к славянам.

Я пытался улучшить чтение Г.С. Гриневича, сначала немного, прочитав ЗАСТУПИ СЪ КРЫШИ, ВЪ ЧЕЛО ВЪСАДИВЪ (ЧСК, с. 73, рис. 2-31-2), однако меня этот вариант не устроил, и я предложил другой, прочитав ЗАТЕЯНЫ ТЕ КЪЛЁКЪЛО, И НЕЖЬНЪ, ВЪ ЦЕРЪКОВЪ ХОДИВЪ (ЧТР, с. 342) и дав иллюстрацию на все чтения (ЧСК, с. 341, рис. 313), то есть на чтения Яном Лечеевским, Г.С. Гриневичем, и два моих чтения, рис. 51-5.

При этом замечу, что самое раннее славянское чтение было дано Яном Лечеевским в его монографии 1906 года. Таким образом, славянских чтений данной надписи было больше, они появились раньше, и с эпиграфической точки зрения были выполнены лучше, чем чтения Г.Ф. Турчанинова (ТУР). В силу этого ссылаться на менее удачное чтение означает наличие определенного умысла. И этот умысел очевиден: А.А. Бычков во что бы то ни стало хочет доказать, что Русь населял кто угодно, только не русские. Поэтому ему по большому счету всё равно, кто такие эрзя: угро-финские или осетинские племена; важно лишь, что не русские. А поскольку читатели вряд ли следят за эпиграфической литературой, им вполне можно навязать свой взгляд на историю. Так что приписывание рязанцам их иранского или угро-финского происхождения А.А. Бычковым основано на чистом произволе автора.