В.А.Чудинов

Приписывание Киеву балтского населения. Что касается самого Киева, тот тут А.А. Бычков приходит просто-таки к сенсационным выводам. Он пишет: «Население территории вокруг Киева в VIII-IX веках – сплошь балтское, о чем свидетельствует топонимика Правобережья Днепра. Эти балты, которых историки собственно и называют древлянами, были народом грамотным. Найден горшочек для краски с надписью УСКАТЗИМИС (литовцы уверяют, что это литовской слово «уткайтимас» (киноварь))» (БКР, c. 109). Утверждение крайне спорное, ибо, во-первых, отсутствует не то, что сводка топонимических данных Правобережья, но даже пара-тройка наиболее ярких примеров. Во-вторых, историки утверждают, что вокруг Киева находились поляне, а не древляне, так что здесь имеется явная подтасовка фактов. В-третьих, самым сильным аргументом А.А. Бычкова является эпиграфический: якобы найден горшочек для краски с надписью КИНОВАРЬ. Этот самый сильный аргумент на поверку оказывается самым слабым.

А.А. Бычков не зря не сообщает читателю, кто и когда занимался чтением этой надписи, поскольку о ее существовании знает всего несколько профессиональных эпиграфистов. Чтение принадлежит эпиграфисту-любителю, пенсионеру Н.З. Суслопарову. О нем я достаточно подробно высказался в своей монографии 2000-го года и теперь просто приведу соответствующий отрывок.

Рис. 4 (2-57). Чтение Н.З. Суслопаровым ряда надписей

Сосуд из села Незвиско. Столь же сомнительным, как и предшествующие чтения Н.З. Суслопарова, оказывается результат чтения надписи на двух сторонах сосуда из села Незвиско, где изображение одной стороны было опубликовано исследовательницей Е.К.Черныш (ЧЕР, c. 143, рис.1, 2), рис. 2-57-1, а изображение другой стороны Н.З.Суслопаров получил от нее же после личного обращения, рис. 2-57-3. Полная надпись была прочитана как LYRNOA, рис. 2-57-2, KYSUT, рис. 2-57-4, и переведена как ЛИЛЕЙНОЕ МАСЛО, хотя ни прилагательное LYRNOA, ни существительное KYSUT в латинском языке не известны (последнее слово исследователь интерпретирует как красноту, ржавчину, сок). Конечно, возможно, что в древности данные слова звучали иначе, чем в классической латыни, но на это следует обратить внимание и показать эволюцию известных слов, коль скоро обнаруживается более древнее их звучание. Однако ничего такого Суслопаров не делает. Исследователя не смутило также и то, что теперь надпись читается слева направо, а не справа налево, как в предыдущем случае. Не смущает его и написание букв Л и Р в первом слове и У во втором слове, которое пишется также как Л в первом. - Кстати, что такое ЛИЛЕЙНОЕ МАСЛО? Из обычной практики мы знаем, что лилии не пахнут и к эфиромасличным культурам не относятся. Вполне возможно, что в древности что-то было иначе, чем сегодня, поэтому такое экзотическое содержимое сосуда требует специального обоснования. Всего три знака выделяет Н.З. Суслопаров в надписи из села Переездное, рис.2-57-6, хотя на самом сосуде их гораздо больше, рис. 2-57-5. Выделяемые им знаки мало похожи на знаки оригинала. Он предлагает их чтение TUS - ЛАДАН, ФИМИАМ. Удивляет то, что всякий раз речь идет о содержимом сосудов и больше ни о чем. В последнем случае сосуд относится уже не к трипольской, а к срубной культуре, причем дешифровщик не обратил внимания на наличие помимо этих трех “нужных” знаков и семи “посторонних”, да совсем не того вида, какой рассматривал Суслопаров. Опять возникает вопрос, насколько в срубной культуре был известен ладан или фимиам, а также латынь. Здесь тоже следовало бы дать объяснение. Еще удивительнее последующие дешифровки. Так, на пряслице, рис.2-57-7, исследователь читает лишь знаки, но не точки. На сей раз получается греческое (!) слово ZOE (вообще-то ZEE, но оно подгоняется под ZOE), ЖИЗНЬ, рис. 2-57-8. Если прежде речь шла о содержимом сосудов, то теперь, оказывается, трипольская пряха предавалась философским размышлениям (заметим, что на многих прочитанных нами пряслицах средних веков ни одна женщина не выцарапала ни одного философского понятия). - Но почему по-гречески? Кстати, к трипольской культуре относится несколько найденных пряслиц с прорисованными на них знаками. Почему исследователь читает только одно из них? Что же касается сосуда из села Попасного Новомосковского уезда Екатеринославской губернии, рис. 2-57-9 то Н.З. Суслопаров прочитал на нем слово UTKAITIMAS, рис. 2-57-10, что в переводе с литовского означало КРАСКА. (Мы сейчас закрываем глаза на то, что этот исследователь принял S за U, Z - за Т, Х - за К, - за А и т.д.) Позже лабораторный анализ подтвердил, что в сосуде имелись остатки киновари, и это дешифровщик посчитал надежным доказательством правильности своего чтения. Нас же смущает то, что опять речь идет о содержимом сосуда, но в данном случае слишком абстрактном: в наши дни обязательно поясняется природа и цвет краски. Кроме того, возникает самый убийственный для дешифровщика вопрос: почему на этот раз читать надо не по-латыни и не по-гречески, а по-литовски? И был ли литовский язык в эпоху трипольской культуры одинаков с современным литовским языком? К тому же следует ли придавать большое значение тому, что внутри сосуда действительно была обнаружена краска? Не будут ли “подтверждаться” и другие возможные “чтения” типа ЗЕМЛЯ, ГЛИНА, ПОЧВА, ПЕСОК и другие применительно к сосуду, извлеченному из земли? К тому же слово КРАСКА может означать и белила, и охру, и сажу, и лазурь, так что находка любого из названных веществ можно считать “подтверждением” предлагавшегося Суслопаровым чтения. Короче говоря, все полученные результаты дешифровки лежат целиком на совести исследователя. Полученная им итоговая таблица (см. главу первую) оказывается и неполной, и достаточно натянутой по графическому облику разных вариантов одних и тех же знаков, а главное, составленной из надписей на разных языках - протолатинском, протогреческом и протолитовском. Разумеется, никакой научной ценности она не представляет.

Отсюда следует ложность заключения Н.З. Суслопарова: «Таким образом, прочитано пять надписей трипольской культуры. Конечно, их существует больше, но они не выявлены... Дешифровка их показала, что трипольцы пользовались буквенно-звуковым алфавитом. Хронологически существование буквенно-звукового алфавита трипольцев относится к III-II тысячелетию до новой эры» (СУР, c. 147). На самом деле надписей в трипольской культуре действительно раз в двадцать больше, но они имеют иной вид и чаще всего принимаются за орнамент, хотя, разумеется, есть надписи и рассмотренного типа; в этом смысле они давно выявлены. Реальной дешифровки трипольских надписей со стороны украинского исследователя-энтузиаста на самом деле не было, была лишь ее попытка со множеством натяжек. Существование буквенно-звукового алфавита не явилось результатом исследования Н.З. Суслопарова: эта идея была им заложена еще до дешифровки в виде гипотезы, которая в ходе чтения надписей не проверялась, а лишь уточнялась, ибо вопрос стоял не так: «Есть ли тут буквы ?», а иначе: «Если эти знаки - буквы, то какие?» Тем самым отрицательный ответ на вопрос о существовании алфавитного письма у трипольцев был заведомо исключен, хотя чисто хронологически напрашивался вариант существования именно слогового, а не алфавитного письма. В итоговую таблицу украинского исследователя попали знаки как из латинского, так и из греческого чтения, а также из чтения никогда не существовавшей надписи, и полученные повторения знаков (а их всего 4, что очень мало) как раз свидетельствуют против дешифровки. Напротив, 7 знаков были прочитаны лишь однажды, то есть их чтение не подтверждено вовсе. Для уверенного чтения необходимо иметь хотя бы 3-4 подтверждения. Короче говоря, и теперь мы вынуждены считать данное чтение не более, чем фантазией не очень компетентного энтузиаста-дешифровщика. Убедить в своей правоте он, к сожалению, нас не только не может, но и не хочет, и даже не подозревает о необходимости какой-либо аргументации.

Рис.5 (2-58). Мое чтение тех же надписей

Мой комментарий. Показав, что Н.З. Суслопаров (СУР, СУН) ошибся, сочтя протославянскую письменность за латинскую, греческую и литовскую, мы должны продемонстрировать ее протославянскую основу, то есть прочитать по-славянски. Начнем с надписи на сосудике из Триполья., рис. 2-58-1. Как видим, надпись на нем бытовая и очень понятная: РУКИ МОЙ В СЕМЪ ШАРЕ. ВЪ РУКИ ЖИРА ВЪЛЕЙ СЕРЕДЬКОВО. По-русски это звучит почти так же: МОЙ РУКИ В ЭТОМ ШАРЕ. В РУКИ ЖИРА ВЛЕЙ СРЕДНЕ. Тем самым перед нами – маленький рукомойник, где вместо мыла (которого в древности не знали) применяли либо масло, либо жир. Лигатур в надписи немного, и они вполне читабельны. И никаких «красноватых янтариков»! На сосуде из села Незвиско надпись другая, но тоже не латинская, рис. 2-58-2. И эта надпись тоже бытовая и достаточно пространная: ВИНА, ВЪЛИВАЯ, ВЪЛИТЬ ДЬВЕ ЛОЖЬКИ НЕГОДЬНЕ; теперь речь идет о том, чтобы наливая нового вина из данного сосуда, влить из него в чару гораздо больше, чем две ложки, ибо влить всего две ложки в те времена считалось просто неприличным, слишком скаредным. Как видим, и здесь речь не идет ни о каком «лилейном масле», но о кувшине для хранения вина и о том, сколько из него следовало наливать вина гостям. Следующей оказывается надпись на сосуде из села Переездного. Первый знак тут несколько завален влево, так что его значение ПИ узнается с трудом. Зато остальные знаки, кроме предпоследнего, читаются однократно, а последний дважды, и как ЛЕ, и как ТО. В результате получается надпись ПИТЬ ЗА ЛЕТО 1, то есть ВЫПИТЬ ЗА ПЕРВЫЙ ГОД (видимо, вино оказалось слабым и через год могло прокиснуть), рис. 2-58-3. Следовательно, здесь нет и речи о ладане или фимиаме. Точно так же и в надписи на пряслице из села Райки речь не идет о жизни, рис. 2-58-4. На пряслице нанесено пожелание пряхи в отношении нити: НИЖИСЬ! Наматывание нити на веретено понимается как ее нанизывание. Наконец, на сосуде из села Попасного мы читаем, рис. 2-58-5: СЬРАЗУ МАЛИНУ ЖЕНИНУ ПОРЕЖЕМЪ ВЬ Я, то есть СРАЗУ МАЛИНУ ЖЕНЫ ПОРЕЖЕМ В НЕЕ, то есть в БАНКУ. Как видим, и эта надпись оказывается протославянской. Заметим, что два первых знака зеркальны, как и знак ЖЕ в слове ПОРЕЖЕМЪ.

Подводя итоги деятельности Суслопарова как эпиграфиста, следует отметить его заслуги в том, что он впервые выделил и постарался прочитать трипольские надписи как целостную систему знаков. Хотя наличие надписей на первом из рассмотренных сосудов отмечали сами археологи, нашедшие этот сосуд, все же они практически ничего не могли сказать о характере надписи: «Сказать что-нибудь о характере букв очень трудно, однако мы позволим себе обратить внимание ученых, которых эта находка заинтересует, на сходство некоторых букв надписи с буквами изданных академиком Радловым среднеазиатских надписей» (ЧСК, с.201). Суслопаров же предположил буквенный характер знаков и индоевропейский язык надписей, и тем самым продвинулся дальше этих археологов. Однако полное незнание основ эпиграфики не позволило ему вести исследование широким фронтом; прочитав пять надписей на основе трех различных языков, он решил, что дешифровал письменность Триполья. На наш взгляд, знание того, что до первого тысячелетия до н..э. все системы европейского письма были слоговыми, существенно помогло бы этому эпиграфисту; однако в 50-е годы нашего века такого понимания у грамматологов еще не было. Тем самым, предположения Суслопарова об алфавитном характере письменности были обречены на неуспех с самого начала, хотя они и казались в то время такими естественными.