В.А.Чудинов

Но сменить свою парадигму им придется, поскольку наступление на них идёт по трём направлениям. С одной стороны, на мою сторону встаёт всё больше СМИ, ибо тут уже царит дух рыночных отношений, и то СМИ, которое первым сообщит сенсацию, соберет больше читателей, а тем самым и больший доход. Пока такие сенсации не обсуждаются, или гасятся некими общими разглагольствованиями ученых (часто невпопад, как приведенный выше комментарий Сергея Тарасова); не исключено, что когда выпады СМИ станут особенно интенсивными, ответы учёных станут более точными и более обширными. Но рано или поздно они будут вынуждены «войти в боестолкновение» в ближнем бою, и вот тут-то они заметят, что их техника давно устарела, и что они ничего не могут возразить мне по существу. Что же касается современного «дальнего боя», то я уже на рыночном поле одержал победу. Многие ли из них смогут похвалиться тем, что их работы издательства издают за свой счёт (а не за счёт государства, как издательство «Наука»), и на этом зарабатывают прибыль? Как это ни банально, но три четверти из них не смогли бы выжить в условиях рыночной конкуренции. А я - смог.

Второе направление - бои на их собственной территории. Естественно, что историки, и особенно археологи и эпиграфисты (те люди, которых я критикую наиболее часто) вовсе не жаждут видеть меняв своей среде. Но иногда приходится. Так, более 10 лет назад археологи московского Института археологии меня выпустили в качестве докладчика на Первом конгрессе по археоастрономии, и были шокированы, когда я им стал рассказывать о надписях по-русски в палеолите. После этого меня туда уже не приглашали. А вот в 2007 году меня уже специально пригласили в Институт истории и археологии Уральского отделения РАН для доклада, и в течение примерно двух часов внимательно слушали, не протестуя и не выказывая никаких возражений. И лишь в самом конце, чтобы всё-таки дистанцироваться от моих выводов, мне было сказано, что хотя всё доложенное мною очень интересно, но ненаучно. Я бы вообще назвал это выстрелом в воздух - только для того, чтобы продемонстрировать мнимое сопротивление.

Летом 2007 года я выступал в Саранске на конгрессе по этнографии не только на заседании «круглого стола», но и дал дополнительную лекцию, привлекшую многих слушателей (то есть учёных со званиями не ниже кандидатов наук). И опять я не услышал никаких возражений. А сейчас складывается еще более пикантная ситуация. Поскольку в секторе славянской археологии Института археологии в Москве уже нет исследователей славянских святилищ Русановой и Тимощук, а притока свежих сил тоже нет, эта тематика оказывается не разрабатываемой, хотя и весьма востребованной, и тут основным исследователем становлюсь я. И руководство поставлено перед весьма нелегким выбором. Либо по традиции возражать против моих исследований, и в ответ на них хранить гордое молчание, поскольку за отсутствием работ уже в течение более десяти лет сказать нечего, либо включить мои результаты в общие достижения археологической науки (поскольку я выдаю научной продукции не меньше специализированного научного подразделения, и притом совершенно бесплатно), но тогда нужно будет признать и мой научный метод. Пока АИ РАН придерживается первой тактики, о чем я узнал совсем недавно - я пытался устроиться на стажировку в этот институт именно в отдел славянской археологии, и тогда его заведующий, Алексей Владимирович Чернецов, слыша от меня подробности по деятельности своего отдела, почти пригласил меня на стажировку, ведя беседу со мной в весьма дружеском тоне; однако через неделю, когда он навел справки, он весьма сухо отказал мне в этом, говоря, что они означенными мной проблемами не занимаются. Кому же хочется иметь конкурента под боком!

Но пересечься мне с археологами придется, и не раз, и не два. Ко мне под мои знамёна уже потянулись археологи с периферии, и хотя пока их мало, но они уже есть. А когда их станет достаточное число, мы сами будем проводить свои конференции и семинары, и тогда мы посмотрим, сможет ли с нами тягаться профессиональная наука, хотя и очень серьёзная, но неповоротливая и совершенно глухая к новому. Не рыночная, одним словом.

Наконец, третье направление - это работы западных ученых. Я уже перевел небольшую заметку Мэри Сеттгэст 1979 года о наличии явной надписи палеолитического времени в пещере Мадлен, и, более того, прочитал саму надпись и опубликовал ее в сборнике «Вселенная русской письменности до Кирилла». Уверен, что за почти три десятилетия, прошедших с момента публикации этой заметки, число подобных обнаружений древнейшей письменности намного увеличилось, нужно только прилежно их поискать. Так что с каждым годом утверждения археологов о том, что письменности в палеолите не существовало, имеют всё меньше оснований. И западные археологи, живущие в условиях рыночной конкуренции и стремящиеся первыми создать сенсацию вокруг их новейших открытий, не удержатся от соблазна хорошенько разрекламировать обнаружение древнейшей письменности в наши дни, когда научная общественность для такой сенсации вполне созрела. Опять-таки - для того, чтобы обеспечить финансирование свой отрасли.

Так что, как я уже говорил, близится научная революция в области историографии, которая сметет устаревшие парадигмы о якобы культурной отсталости Руси в прошлом. И тогда мои нынешние «критики» (если, конечно, они уцелеют на своих постах), будут говорить, что они всегда разделяли мои взгляды, но кто-то или что-то не позволяло им соглашаться со мной. Например, нынешнее «жуткое время». Или какой-нибудь «застой в науке», вызванный чьим-то конкретным «волюнтаризмом». А они, мои гонители, всегда были белыми и пушистыми. И стреляли в мою сторону исключительно холостыми патронами, потому что их к стрельбе принуждали какие-то злые дяди.

Но это меня уже не будет интересовать. Ведь меня волнует не обличение человеческой неблагодарности и несправедливых упрёков, а торжество истины в науке истории. И только! И моим союзником выступает именно рыночный механизм - не только в книготорговле, но и в возможности донесения крупиц истины до такой пока неповоротливой академической науки, какой является историография со всеми ее разделами (такими, как археология и эпиграфика).