В.А.Чудинов

Анализ полученных текстов. В результате чтения получился ряд текстов, которые вполне однозначно можно интерпретировать только как славянские и никакие иные.

Прежде всего, надписи на черепках свидетельствуют о хозяйственном назначении сосудов, ибо речь идет о содержимом: ВИНО (в двух случаях), ВОДА, КИСЛАЯ КАША, ПИВО, МОЛОКО (в двух случаях). Именно поэтому надписи оказываются довольно небрежными, не выдержанными по графическому стилю, иногда написанными не в строку (ВИНО ЛЕТЪНЕ), иногда — в противоположном направлении (МЬЛЕКО). Кроме того, речь идет также и не о сосудах, но тоже о предметах хозяйственного назначения: СВЕТИЛЕ (два случая), гончарном КРУГЕ, ПРЯСЛЕНЕ, гребне, фибуле, и лишь один раз — о ритуальном календарном сосуде (из Ромашек). С другой стороны, наличие надписей, как ремесленных (то есть начертанных изготовителем), так и владельческих (нанесенных хозяином) именно на предметах бытового назначения свидетельствует о широком распространении грамотности среди простого населения племен черняховской культуры. Что же касается ритуального сосуда, то на нем перечислены названия праздников и богов, выполненные весьма вычурно, изобретательно, с большим вкусом, что свидетельствует о многовековой практике письменных изображений.

Далее, тексты отличаются от традиционного русского написания и произношения, что говорит о несколько ином славянском языке. Прежде всего, отличается написание слова МОЛОКО, в котором отсутствует русское полногласие; слово звучит как МЬЛЕКО или МЕЛЕКО (или даже, хотя и маловероятно, МЕЛЬКО). Далее, нигде не встречено прилагательных в полной форме; везде они присутствуют только в краткой или притяжательной: КИСЬЛА КАША, ВОДА ВАРЕНЕ, ВИНО ЛЕТЪНЕ, ПЪРЯСЬЛЕНЬ СЬВОКЪРИНЬ РУНОВЪ. Немного непривычны некоторые женские имена: РАИНА, ЛАДИЦА и, возможно, КЪПЕЛА, а также адрес ЖЕНАМЪ в смысле ЖЕНЩИНАМ. Наконец, не совсем привычна формы ВЫДИ вместо ВЫЙДИ, РАНЕ вместо РАНЕЕ, ВЫЛЕЖА вместо ЛЕЖАЛО, и КАСЕЙ вместо КОС. Этих примет пока еще мало, чтобы составить себе полное представление о языке черняховской культуры, но, во всяком случае, я перечислил наиболее заметные отличия от современного русского языка. Остальные слова весьма похожи: ВИНО, ВОДА, КАША, ПИВО, КЪРУГЪ, ПЪРЯСЬЛЕНЬ, СЬВЕТИЛО, СЬВОЙ ЖЕ, ДЬЛЯ, ЖАТЪВА, СЕРЪПЪ, ВЪЛА(ГА). Таким образом, черняховский язык в данных примерах ближе всего к восточнославянским, но содержит ряд черт, присущих и южнославянским.

Представляет интерес и надпись на ритуальном сосуде. Там выделено 5 календарных праздников: ЯРИЛИН день (ЯРИЛО), КУПАЛА (КЪПЕЛА), подготовка к ЖАТВЕ и ее начало (СЕРП), день ЛАДЫ. Вероятно, эти дни были в славянском календаре наиболее значительными, отчего они были обозначены не только квадратиками, но и подписаны слоговыми знаками. И хотя знаки по своим размерам намного превышали квадратики (обозначавшие дни), дешифровка названия этих дней, проведенная Б.А. Рыбаковым, отлично совпала с нашими прочитанными их названиями. А именно: день 2-го мая, молодых всходов и 12 июля, день отбора жертв Перуну, не получили письменного подтверждения. Но зато 4 июня — день Ярилы; 24 июня — день Купалы; 20 июля — день Перуна и 24 июля — начало жатвы, его получили. Правда, Рыбаков закончил рассмотрение календаря на дне 7 августа — уборке урожая; на кувшине же отмечен день Лады-Ладицы. Вероятно, и эта атрибуция Рыбакова подтвердилась. Таким образом, я чувствую себя сдержавшим слово, данное Борису Александровичу: чтение слоговых знаков подтвердило его дешифровку настолько, насколько удалось выявить слоговые знаки. Вместе с тем, день 7-го августа до сих пор не был известен как день Лады-Ладицы, так что, возможно, мы набрели на одну из особенностей черняховского периода, касающуюся мифологии.