В.А.Чудинов

Проблема доказательства славянского характера черняховской культуры. Не могу утверждать, что публикация Г.С. Гриневича убедила ученых в славянском характере черняховских надписей. Скорее наоборот, неумелые доказательства невольно приводили читателя к мысли, что для выяснения славянской принадлежности черняховских надписей необходимо прибегать к разного рода уловкам. Поэтому на мою долю выпала честь более точных и полных исследований. Разумеется, черняховская письменность мной не отделялсь от остальных исследованных мной типов письма.

Первая газетная публикация. На основе задуманного мною была создана концептуальная статья, «Славянская письменность — древнейшая в мире?», помещенная в 1994 году в июньском номере относительно новой, но достаточно влиятельной общемосковской газеты “Эль Кодс”, (названной так в честь арабского наименования Иерусалима), известной своей палестинской и славянской ориентацией (ЧУД, с. 6). Редколлегию газеты привлекла общая патриотическая направленность статьи, так что никаких проблем с ее помещением или изменением текста не было, так что авторский замысел был полностью воплощен. В этой статье сообщалось о том, что русское или славянское слоговое письмо прослеживается по археологическим памятникам не только в XIV или XI веках н.э., но и во II-IV веках н.э., а также у племен трипольской культуры (III-II тысячелетие до н.э.); образцы рисунков с дешифровками приведены на рис. 15.

Рис. 15. Первая газетная публикация образцов надписей разных эпох

Памятник черняховской культуры, найденный М.А. Тихановой, показан здесь слева внизу. Я читаю надпись КЪРУГЪ, то есть КРУГ, имея в виду часть гончарного круга. Понимание того, что черняховская письменность представляет собой фрагмент славянской и праславянской слоговой письменности, пришло ко мне за год до этой публикации; чуть позже я стал понимать, что знаки КО-ГО (а также их варианты КЪ-ГЪ) могут читаться не только в виде двурогой стрелочки острием вверх, но и в виде однорогой стрелочки. Поскольку чтение РУ мне было известно и прежде, догадаться, что из вариантов КЪРУКЪ или ГЪРУГЪ следует скомпоновать слово КЪРУГЪ, было несложно. Однако тем самым былнайден ключ к чтению одного из двух примеров черняховского письма, приведенных Д.А. Авдусиным. Начиная с этого момента сомнений в том, что передо мной находится слоговое письмо славян, уже не было.

Первая обзорная статья. Затем я перешел к конкретному решению проблемы черняховской письменности комплексно, объединив отдельные чтения, которые я сделал в разное время. В результате получилась небольшая статья, которую я издал в 1998 году (ЧУ2, с. 119-124). Здесь я не касался истории дешифровок, а сразу привел свои чтения, рис. 16. Я воспроизвел мое чтение ндписиси КЪРУГЪ, рис. 16-а, однако без слоговой транскрипции, лишь с буквенной транслитерацией. Сейчас я исправляю эту ошибку, помещая транслитерацию внизу, рис. 16-г.

Рис. 16. Мое чтение двух представительских черняховских надписей

Кроме того, я привел чтение другой надписи, которую Г.С. Гриневич читал как ПОПЕЙ. Я прочитал тут МЬЛЕКО, рис. 16-б, однако не объяснил почему я предложил такое разложение лигатуры. К этому времени я уже был знаком со статьей П.А. Британова и с его рисунками, обратив особое внимание на рис. 12-13, который я воспроизвожу на рис. 16-в. Как видим, вместо лигатуры тут начертаны три слоговых знака, причем их отроги развернуты нестандартно, что указывает на обратное направление чтения. Дав их зеркальное отражение, я прочитал МЬЛЕКО, то есть МОЛОКО, рис. 16-в. Из точно таких же знаков состоит и другая лигатура, рис. 12-15, которую я и разложил по аналогии с линейной надписью на рис. 16-в. Разумеется, тут я так же прочитал слово МЬЛЕКО, рис. 16-б.

Рис. 17. Мое чтение надписи на горле амфоры из села Ломоватоватое

Заметим, что в его начертании есть две особенности. Во-первых, отсутствует русское полногласие; слово МЛЕКО может означать как западно-славянские языки, так и южно-славянские. Кроме того, первый звук М тут палатализован, предан как МЬ; это — достаточно архаическая черта. По предположению лингвистов, слово МЛЕКО произошло от общеиндоевропейского МЕЛКО. Следовательно, первый звук должен быть не твердым, а мягким. К сожалению, особенность слоговой графики такова, что отличить начертание МЕЛЕКО от МЬЛЕКО невозможно. Вместе с тем, совершенно определенно перед нами начертано славянское слово со значением МОЛОКО. Тем самым мысль Д.А. Авдусина о том, что черняховская культура была письменной, подтверждается. Подтверждается и мысль Г.А. Гриневича о том, что эта письменность носила слоговой характер, хотя мое чтение второй надписи не совпадает с его чтением. Наконец, данное чтение противоречит мнению М.А. Тихановой о готской принадлежности данных надписей.

Следующий рисунок, рис. 17-1 я заимствовал из работы Э.А. Сымоновича (СЫ2, с. 24, рис. 9), где изображен обломок амфоры III в. н.э. селения Ломоватое. К сожалению, надпись видна не очень четко из-за подтеков, оставшихся, вероятно, от краски, которой была нанесена надпись. Устранив мысленно подтеки краски, я читаю ВИНО ВЫЛЕЖА(ЛО), т.е. ВИНО ВЫДЕРЖАННОЕ (ЧУ2, с. 121, рис. 4), рис. 17-2. Такого рода надписи мне неоднократно встречались и прежде, так что при чтении никаких особенных сложностей не было. Вместе с тем, получалось, что уже в черняховское время вино у славян называлось ВИНОМ.