В.А.Чудинов

Рис. 4. Символические календарные знаки по Б.А. Рыбакову

«Такое толкование, — продолжает В.А. Истрин, — подтверждается анализом символических изображений и цифровых знаков на глиняном кувшине из деревни Ромашки, рис. 4-2. Кувшин этот окаймлен двумя рядами орнамента. Верхний ряд состоит из символических изображений и небольших однотипных квадратиков, нижний ряд — из квадратиков и (в конце ряда) из горизонтальных волнистых линий. Изображения, помещенные в верхнем ряду, Б.А. Рыбаков расшифровывает как знаки, указывающие на языческие сельскохозяйственные праздники древних славян, квадраты же нижнего ряда — как дни разделяющие эти праздники…» (ИСТ, с. 123). На основании проведенного рассмотрения В.А. Истрин приходит к заключению: «Таким образом, выводы о существовании письма у славян (в частности, у восточных) в дохристианский период, а также об одновременном применении славянами нескольких разновидностей письма подтверждается документальными свидетельствами, как летописными, так и археологическими… При этом, в связи с работами Б.А. Рыбакова, начало применения славянами пиктографического письма типа «черт и резов» отодвигается, по-видимому, ко II-IV векам н.э. В этот период, как доказывают материалы «черняховской культуры», племенной строй у славян достиг уже настолько высокого развития, что потребность в создании и использовании письма типа «черт и резов» стала достаточно настоятельной» (ИСТ, с. 124). Как видим, В.А. Истрин утверждает сразу, по меньшей мере, три положения: что письмо типа «черт и резов» было обнаружено в черняховской культуре; что оно имело пиктографический характер; и что оно явилось первым типом собственно славянской письменности, которая возникла именно тогда. К сожалению, принимая два первых утверждения, я не могу согласиться с последним.

Что касается работ Б.А. Рыбакова, то в них данная проблематика находит более подробное отражение. Прежде всего, он рассматривает календарный сосуд из Венгрии. «Сосуд, о котором идет речь, найден в Венгрии, — пишет отечественный археолог. — Это миска с четырьмя ножками, напоминающая в целом коровье вымя, что вполне естественно для пастушеского народа. Верхний край толстостенного сосуда срезан горизонтально, и образовавшийся плоский круг расчленен на целый ряд замкнутых отрезков, часть которых заполнена несложными изображениями (косой крест, зигзаг, «частокол» и др.), а часть оставлена пустыми в качестве разделителей. Организуют всю эту систему солнечно-огневые знаки в виде косых крестов, расположенные в четырех местах круга; если уподобить этот круг циферблату часов, то крестообразные знаки придутся на место 12 часов, 1 часа, 3 часов (два знака)6 часов и 9 часов. По своему расположению на венчике сосуда косые кресты вполне соответствовали бы местам четырех солнечных фаз, если бы весь круг изображал 12 месяцев года, рис. 5. Этот неолитический сосуд очень близок к расшифрованному мною календарю IV века из Лепесовки на Волыни. Там на широко отогнутом плоском краю ритуального сосуда нанесены 12 секций с обозначением 12 месяцев. Отмечены три солнечные фазы; зимняя фаза перенесена на январь, а летняя… помечена двойным крестом. Направление счета месяцев идет посолонь. Этот роскошно орнаментированный сосуд, предназначенный, как я предположил, для общественных новогодних заклинаний на все 12 месяцев предстоящего года, может послужить хорошей отправной точкой для анализа древнего венгерского сосуда, круговые начертания которого близки к лепесовскому календарю» (РЫ2, с. 400-431). Таким образом, дата составления календарей смещается с черняховского времени на энеолит.

Вместе с тем, однако, несовпадения видны, что называется, невооруженным глазом. Так, январь на сосуде из Лепесовки обозначен косым крестом с дополнительными знаками; на венгерском сосуде — только крестом. Февраль на украинской вазе обозначен зубчиками и полосками, тогда как в энеолите начертили зигзаг. Косому кресту марта у праславян будущей Венгрии еще предшествует двусторонняя вилка с четырьмя зубцами, которой нет на сосуде из Лепесовки. Примерно так же мало похожи рисунки на апрель и май, хотя для июня есть сходство в наложении двух крестов. Пожалуй, только это и схоже. И, напротив, рисунки для июля разнятся кардинально. Так что всерьез можно говорить о совпадении только некоторых помет, тогда как остальное может варьировать в довольно широких пределах. На письменность это не похоже; скорее речь может идти лишь о некоторых символах, применяемых в картографии.

В своей следующей монографии Б.А. Рыбаков посвящает Календарным «чертам и резам» целую главу — четвертую. Рассмотрев более подробно сосуд из Лепесовки, этот исследователь приводит новую иллюстрацию, сосуд IV века из села Войскового, рис. 6.

Рис. 5. Прорись на сосуде из Альмашфюзите

Рис. 6. Календарный сосуд из села Войскового

Об этом кубке Б.А. Рыбаков пишет следующее: «В 1967 году А.В. Бодянский (БОД, с. 172-174), сделал замечательное и еще не вполне оцененное открытие — он нашел в кургане с сожжением у села Войскового (близ Ненасытецкого порога Днепра) сосуд черняховского времени с двумя рядами символических знаков, рис. 6-1. Сосуд имеет вид большого одноручного приземистого кубка (кувшина, ковша?) емкостью около 3 л. Нижний содержит 16 отдельных клейм, которые не могут быть символами 12 месяцев. Здесь мы видим чередование косых крестов (знак солнца) с заштрихованными прямоугольниками, обычно обозначающими землю, пашню. В двух случаях рисунок (диагональ и заштрихованный треугольник) не поддается опознанию. В одном случае косые кресты сдвоены и расположены рядом; на лепесовской чаше такие парные кресты соответствовали месяцу июню. Единичным является и прямоугольник, разделенный на 10 квадратиков с точкой внутри каждого квадратика. Такие квадраты с точкой посередине обычно обозначают засеянное поле, ниву. Верхний ряд содержит 12 четко обозначенных знаков, выполненных по сырой глине линиями, точками и крохотными колечками (тычки торцом соломы?). Знаки разнообразны: ромбы, знаки в виде вписанных друг в друга букв Л, знаки в виде славянской буквы юса малого, в виде косого креста и креста с двумя вертикальными линиями. Автор раскопок принимал их за буквы, и весь набор знаков считал надписью» (РЫ2, с. 171-172). К сожалению, ссылок на работу А.В. Бодянского с буквенной дешифровкой надписи, а также содержания самой дешифровки Б.А. Рыбаков не приводит.