В.А.Чудинов

Другая пластина из лопатки мамонта была найдена в Городке II, рис. 26-1 [28, с. 145-147]. С.Н. Бибиков отмечает, что с левой стороны лопатки сохранились залощения от ладоней руки, а в центре ¾ следы от ударов, что «не оставляет сомнений в принадлежности городокской лопатки к музыкальным инструментам ударного типа... У шейки лопатки веерообразно расположены расходящиеся орнаментальные нарезки» [24, с. 81].

Рис. 26. Надпись на лопатке мамонта из Городка и мое ее чтение

На мой взгляд, нарезки напоминают раскрытую ладонь левой руки с растопыренными пальцами, либо место приложения правой ладони; в то же время данный рисунок является верхней частью надписи, которую я читаю НЕ БЕЙ, рис. 26-2. Нижняя часть надписи, расположенная правее, может быть прочитана как ВЬ НОСЪ, рис. 26-3. Под НОСОМ, видимо, понимается выступ справа, действительно напоминающий нос человека (а то, что под ним, похоже на рот и подбородок).

Рис. 27. Надпись на лопатке мамонта из Мезина и мое ее чтение

Следовательно, рисунок пятерни помечает наилучшее с точки зрения писавшего место удара; получается, что в данный бубен били рукой, а не колотушкой. Я.А. Шаповал полагает, что пропилы слева передают профиль лица поющего человека [29, с. 19-20], однако, на мой взгляд, они сделаны для того, чтобы лучше держать бубен левой рукой. Кстати, форма бубна больше тяготеет к квадрату, чем к кругу. Так что и эта надпись подтверждает гипотезу С.Н. Бибикова о том, что данные кости мамонта служили нашим предкам в палеолите музыкальными инструментами.

Надписи на лопатке и челюсти из Мезина. На орнаментированной лопатке мамонта из Мезина остались выступы, к которым крепились, видимо, сухожилия. Их вполне можно было срезать при разделке туши и подготовки поверхности лопатки к орнаменту. Однако этого сделано не было в полной мере, и частично они остались, рис. 27-1 [24, с. 56, рис. 28]. Почему? На мой взгляд, чтобы составить надпись, рис. 27-2, которую я читаю ЛОДЬКА, (точнее ¾ ЛОДЬКЪ, но это тут не играет роли), то есть ЛОДКА, рис. 27-3.

На мой взгляд, слово ЛОДКА обозначает часть тела мамонта в том же смысле, в каком мы ее называем ЛОПАТКОЙ, то есть маленькой ЛОПАТОЙ. При размере 57 X 63 см она никак не может быть названа ЛОПАТОЙ, тем более ¾ маленькой. А ЛОДКУ она действительно напоминает. В гроте № 56 Каменной Могилы мне попалась аналогичная надпись, напоминающая рисунок лодки, рис. 28-1, которую я прочитал ЛОДЬКА, то есть ЛОДКА, рис. 28-2 [16, с. 98, рис. 62-8].

Рис. 28. Надпись пещеры № 56 Каменной Могилы и мое ее чтение

Из рисунка видно, что контуры лодки были не обтекаемыми, как принято сегодня, а скорее треугольными; в этой пещере хранились лодки, весла и прочий лодочный инвентарь. Так что были все основания назвать лопатку мамонта лодкой.

А на челюсти мамонта № 2 из Мезина, чью цветную фотографию поместил С.Н. Бибиков, сильно напрягаясь, можно разглядеть начертанные охрой два места локализации знаков, рис. 29-1 [24, с. 64, рис. 35]. Это ¾ не орнамент, хотя образованная из знаков фигура весьма угловата, а надписи; я читаю их, вооружившись лупой и предварительно повернув на 90⁰, рис. 29-2, 29-3 и 29-4. На первой надписи, рис. 20-2, можно прочитать МОЙ БОГЪ ВЪ КОЖЕ, и чуть ниже ¾ лигатуру БОГЪ РУНЪ, рис. 20-5. Вероятно, под БОГОМ В КОЖЕ имеется в виду не убитый мамонт, с которого снята кожа, а живой, который, возможно, почитался богом письменности (РУН). Но, поскольку вся первая надпись образует большой слоговой знак НЕ, ее можно понять как МОЙ БОГЪ НЕ ВЬ КОЖЕ ¾ БОГЪ РУНЪ, рис. 29-5. Очевидно, перед нами находится некий ритуальный предмет, ибо наличие рун делает его сакральным.

Вторая надпись, рис. 29-3, может быть прочитана как ЖЕРЬТЬВЫ СЬЖИГАЙ, рис. 29-6. Иными словами, перед нами находится жертвенник, в котором сжигались жертвы. Тем самым, С.Н. Бибиков ошибся, описывая данный фрагмент черепа мамонта в разделе о музыкальных инструментах. Наконец, третья надпись, рис. 29-4, гласит: БЕЧЬТА РУНЕВОЙ ЧАРЫ, то есть ПЕЧАТЬ ЧАРЫ С НАДПИСЯМИ, рис. 29-7 (слово ПЕЧАТЬ мне неоднократно встречалось в форме БЕЧАТА, то есть ВЫБИТАЯ НАДПИСЬ). Замечу, что печатью обычно удостоверялись наиболее значимые предметы и надписи на них. (Эту надпись я обнаружил в последнюю очередь и столбец с ее чтением поместил на рис. 29 правее предыдущего чтения). Тем самым еще раз подтверждается ритуальное назначение данного предмета в качестве сосуда для жертвоприношений, РУНЕВОЙ ЧАРЫ.

Рис. 29. Надписи на челюсти № 2 из Мезина и мое их чтение

Впрочем, об использовании именно данной челюсти в качестве музыкального инструмента у С.Н. Бибикова речь не идет; отмечено лишь, что отсутствуют венечный и частично суставный отростки и что утрачен подбородочный выступ [24, с. 61]. Иными словами, нарушена акустическая целостность данного резонатора, что должно было привести к потере им красивого звучания. Так что даже форма челюсти, приданная ей человеком, говорит в пользу немузыкального ее использования. А вот для придания формы чаши такое спиливание лишних частей весьма полезно. Так что перед нами ¾ домашний алтарь, РУНЕВА ЧАРА, крайне важный предмет с сакральной точки зрения. Именно поэтому надписи здесь наиболее многочисленные (12 слов!), и наиболее мелкие и красивые по исполнению.

Возможно, что на данной стороне памятника есть и другие надписи, которые не опознаются по фотографии; кроме того, у меня нет фотографии его обратной стороны. Эту РУНОВУ ЧАРУ следовало бы изучить подробнее, как один из наиболее ранних предметов первобытной религии и магии. Уже то, что три надписи выполнены разными цветами (первая ¾ охрой, вторая и третья ¾ каким-то темным, почти черным красителем), говорит, возможно, за разновременность их нанесения.